Шрифт:
Закладка:
Детектив Грег Стоун после этого разговора остался обуреваем весьма противоречивыми чувствами. Что-то в истории исчезновения Элизабет Хэйдон было не «так», но что именно, сказать было затруднительно.
Проанализировав собранную информацию, детектив сделал доклад начальнику Отдела розыска без вести пропавших SAPOL Дэнису Эдмондсу (Denis Edmonds).
По результатам этого доклада было возбуждено розыскное дело, а в помощь Стоуну был направлен детектив Стив МакКой. Теперь поисками Элизабет Хэйдон занимались уже два оперативника.
Дэнис Эдмондс (фотография 2007 г.).
Исчезнувший внедорожник был объявлен в розыск. Детективы принялись объезжать «кладбища автомобилей», рассчитывая обнаружить там пропавшую машину. Кроме того, они попытались восстановить события того дня, когда Элизабет Хэйдон в последний раз видели в Сэйлисбари-норт. Вообще, это аксиома розыска без вести пропавших – установить место, где пропавшего человека видели в последний раз, и начать поиски именно в том районе, в надежде отыскать свидетелей последующих действий и перемещений разыскиваемого.
В этом месте можно сделать небольшое отступление и пояснить, что розыск пропавших людей является довольно специфичным видом полицейской работы, который заметно отличается от традиционных представлений о расследовании преступлений. Прежде всего, подавляющее число пропавших людей не имеют связей в преступной среде (или эти связи неочевидны на начальном этапе оперативно-розыскных мероприятий), а потому использование агентурных источников мало помогает розыску. Другая важная особенность, которую надлежит принимать во внимание в ходе розыска, заключается в том, что очень часто исчезнувшие не только не являются жертвами преступлений, но напротив, скрываются потому, что сами совершили противозаконные деяния. Эти люди вовсе не хотят, чтобы их нашли. Население западных стран пользуется свободой перемещения и проживания, и, кроме того, очень мобильно, а потому у некоторой его части всегда есть соблазн бросить всё и начать жизнь с чистого листа в другом месте. В Советском Союзе и других странах социализма институт прописки и воинского учёта сковывал внутреннюю миграцию, поэтому большинство пропавших без вести оказывались жертвами преступлений, но в странах Запада (и в Австралии в том числе) данное правило не работало. Отъезд примерно 90% без вести отсутствующих лиц не являлся следствием криминальной активности, а из оставшихся 10% пропавших более половины скрывались добровольно потому, что сами были повинны в противозаконных действиях. Другими словами, своим бегством эти люди упреждали возможное преследование (прекрасный пример, иллюстрирующий это правило, приведён здесь).
Важной составной частью начавшихся розысков явились допросы соседей четы Хэйдон как в Смитфилд-плэйнс, так и в месте их прежнего проживания в районе Элизабет-Ист. Все, знавшие Элизабет, сходились в том, что она была женщиной спокойной, порой даже флегматичной, немногословной, рассудительной, любившей рукодельничать. Она хорошо вышивала, занималась т.н. «лоскутным шитьём», в последние годы увлеклась лепкой из глины. Кстати, познакомилась она с Марком в 1994 г. как раз при посещении мастер-класса по лепке. Марк тоже был из категории тех людей, о которых принято говорить, что они «рукастые». Он любил слесарничать, постоянно возился со своим автомобилем и не потому вовсе, что тот был неисправен, а просто из желания что-то в нём усовершенствовать или отрегулировать получше. Марк Хэйдон любил выпить, и, несмотря на то, что он много лет был безработным, особых денежных проблем не испытывал. В доме Хэйдонов часто собирались шумные компании, жарилось барбекю на газоне, горланились песни… Соседи, впрочем, не особенно жаловались по этому поводу, поскольку сам Марк был мужичонкой добродушным, зла никому не делал и неплохо уживался со всеми. С детьми Элизабет он был дружелюбен, руку на них не поднимал, притеснений, вроде бы, не чинил. Никто из многочисленных соседей, опрошенных детективами, не смог вспомнить каких-то эпизодов, связанных с семейным насилием или острыми склоками между супругами. Всё как у всех – бывали стычки, конечно, но без драк или угроз. В целом соседи дали неплохую характеристику и Марку Хэйдону, и отношениям внутри семьи, но тем страннее выглядела история с исчезновением Элизабет.
В ходе начавшихся розысков Элизабет Хэйдон возникла необходимость заново допросить её мужа Марка. Причина была довольно тривиальна – следовало уточнить детали внешнего облика и одежды пропавшей женщины, а также выяснить, не продавала ли она какие-то вещи незадолго до своего исчезновения? Однако детективы к собственному удивлению выяснили, что отыскать Марка Хэйдона довольно проблематично. По месту его постоянного проживания в Смитфилд-плэйнс Марк не появлялся уже довольно давно – по словам соседей, более 10 дней. При этом его, вроде бы, несколько раз видели в Сэйлисбари-Норт. Детективы попросили местных полицейских помочь им с розысками, и в скором времени Марка удалось отыскать и доставить в полицейский участок.
Разумеется, Стоун и МакКой поинтересовались у Хэйдона, где это он пропадает? на что последний невозмутимо ответил, что он переехал жить в дом своего друга Роберта Вагнера. Там, дескать, и живёт. Детективы тут же уточнили: а когда именно Хэйдон переехал? И Марк сообщил, что он переехал через день или два после исчезновения Элизабет. (Если быть совсем точным, то на самом деле он переехал никак не ранее 23 ноября, поскольку в тот день Гэрайон Синклер, брат Элизабет, разговаривал с ним по телефону и Марк находился в своём доме на улице Блэкхэм-кресчент (Blackham Crescent) в Смитфилд-плэйнс. Но данное уточнение представляется совершенно непринципиальным для оценки важности событий.)
Заявление Марка Хэйдона поразило детективов, хотя в тот момент они постарались не показать этого. Сообщение о переезде мужа вскоре после исчезновения жены представлялось чрезвычайно интересным. Дело заключалось в том, что люди, чьи родственники исчезли без вести, обычно долгое время не меняют место проживания. Более того, они даже стараются не выходить из дома, боясь пропустить телефонный звонок пропавшего или его похитителя. В этом проявляется подсознательная установка быть готовым к оказанию посильной помощи близкому человеку. Полицейский опыт показывает, что если родные пропавшего без вести переезжают в другое место, то это означает, что они потеряли веру в его возвращение. Но почему Марк потерял эту надежду? неужели он знает о судьбе своей жены нечто такое, что питает его уверенность в том, что ждать её бесполезно?
В общем, разговор с Марком произвёл на детективов не очень хорошее впечатление, о чём они и сообщили в тот же вечер начальнику отдела Дэнису Эдмондсу. Последнему фамилия «Вагнер» показалась знакомой, и он решил проверить этого человека по оперативным учётам. Каково же было его удивление, когда на экране компьютера он увидел отметку, сообщавшую о том, что Роберт Вагнер проходит в разработке отдела расследований банковских мошенничеств и преступлений в области высоких технологий полиции штата.
На следующий день Эдмондс связался с коллегами из упомянутого подразделения и попросил рассказать, в чём именно «засветился» Вагнер? И услышал историю в высшей степени подозрительную.
Оказалось, что родившийся в 1972 г. Роберт Джо Вагнер некоторое время проживал по адресу Бингхэм-роуд, д.1 в Сэйлисбари-норт в одном доме с гомосексуалистом Барри Уэйном Лэйном. Последний официально считался педофилом, поскольку признался в своих сексуальных предпочтениях в суде и даже отбыл за любовь к несовершеннолетним мальчикам срок в тюрьме. Освободившийся из тюрьмы Лэйн поселился в доме, в котором уже проживала семья Вагнеров, произошло это в 1985 году. Хотя впоследствии Вагнеры сменили место проживания, Роберт и Барри сохранили приятельские отношения. На протяжении более чем 10 лет их постоянно видели вместе. Власти штата выплачивали Барри Лэйну два вида дотаций – пособие по безработице и компенсацию за жильё. Несмотря на свою относительную молодость [ему не исполнилось и 40 лет!] Барри получил право на эти выплаты как
